Сон в руку

Но если ты хочешь войти,
Как ты встретишь здесь тех, кто снял грим?
Здравствуй; меня зовут смерть.

БГ.

С тех пор, как личный сонотрон Алисы перешел в ее полное распоряжение, порядок в аккуратно тематически расставленных кассетах для него быстро нарушился. Она всегда превращала в беспорядочную кучу любые записи, касающиеся творчества. Как только дело доходило до музыки, кино или психоинсталляций, Алиса начинала почти с остервенением ковыряться среди колоссального выбора разных стилей и направлений, всякий раз пытаясь подобрать произведение, максимально соответствующее ее внутреннему состоянию на текущий момент. В этом она была полной копией собственной матери, поэтому все в доме смотрели сквозь пальцы на ее художества, когда музыкальные файлы попадали, например, в кухонный автомат.
С сонотроном через неделю произошла та же история. Домроботник пришел в ужас, обнаружив кассеты, сваленные в стенной нише, рядом с Алисиной кроватью. У него создалось впечатление, что перед сном Алиса тренировалась взбивать тесто. О чем он не преминул немедленно пожаловаться Алисиному отцу. И был сильно огорчен, увидев на лице профессора лишь философскую улыбку.
- Она пошла по стопам матери, - пробормотал робот, уползая в гостиную, - не удивлюсь, если теперь телестена начнет транслировать «Летние сны».
Конечно, он преувеличивал. «Сны» нельзя было вложить в компьютер. Это была такая штука, которую человеческий мозг переживал в одиночестве. По сути дела, сонотрон просто возбуждал в нем определенные участки, и мозг сам рождал в самом себе нужные картины. Это и было главным отличием сонотрона от тех же психоинсталляций, наводимых в мозг со стороны. Иначе человек не отдыхал бы во сне, а впитывал дополнительные переживания.
Поздним вечером четверга Алиса, покоясь в полуметре от пола на гравитационном матрасе, развлекалась тем, что жонглировала пятью сонотронными кассетами, подбрасывая их высоко к потолку. Она старалась изо всех сил, чтобы не уронить ни одну из них, потому что плоские кассеты плюхались на голый живот Алисы с порядочной высоты, что было не очень-то приятно. Она занималась этим увлекательным занятием минут десять, мысленно пытаясь за это время подобрать что-то из сновидений, что могло хотя бы слегка скрасить воспоминаниями ее завтрашний день, который она бы охотно вычеркнула из своей жизни. Завтра предстоял нудный разбор Алисиных знаний в таком абсолютно бесполезном для биолога школьном предмете, как история. Ну что заставило эти Ученые Советы включать историю в обязательный курс?! Какое дело Алисе до пыльного прошлого? Конечно, там были свои интересные моменты. Она сама в них участвовала несколько раз. Но это же, так - факультатив, не больше! Её-то, как ученого интересует в первую очередь будущее! А какой там король разбил кого при Бувине - это не Алисино дело! Филипп Август Иоанна Безземельного или наоборот. Зачем она вообще взяла эту тему о средневековой истории Европы?! Надеялась выехать на своем знакомстве с Ричардом Львиное Сердце? Их историка такими вещами не проймешь! Завтра он начнет нудным голосом внушать Алисе, что нельзя пренебрегать…
Кассета плюхнулась Алисе прямо на нос. От неожиданности она замерла. Тут же она поняла, что сейчас произойдет, и зажмурилась, тонко запищав от ужаса. Остальные кассеты посыпались на нее градом, приземляясь в самых неожиданных местах.
Губы Алисы скривились, и она чуть не расплакалась от досады. Весь мир был против неё! Часы показывали половину двенадцатого, она до сих пор не могла решить, что вставить в сонотрон, завтра она проснется не выспавшейся, с мутной головой… И вообще! Ей всё надоело! Сейчас она возьмет первую попавшуюся кассету… Ну, например, ту, что угодила ей в нос. А то вот-вот в дверях покажется домроботник и, подняв к небу свои манипуляторы, начнет причитать о том, что девочка себя убивает!
Кассета была без подписи. Даже без обозначения жанра. Не то, чтобы Алису это сильно удивило, у нее валялось с десяток кассет ее знакомых, которые не удосужились никак их обозначить. Скорее, стало любопытно.
«Что ж, появился хоть какой-то стимул заснуть», - подумала Алиса.
Мягкая горка сонотрона чавкнула, принимая кассету в себя и почти сразу засветилась изнутри оранжевым сиянием.
«Неопознанный жанр, - мягко пропел голос. - Предупреждение. Может содержать шокирующие сновидения».
Минут пять Алиса решала, стоит ли ей рисковать. На кассете могло оказаться всё, что угодно. От свободного парения под облаками до подвалов гестапо. Слишком различные вкусы были у ее друзей и знакомых. Ее одноклассник однажды синтезировал после уроков в школьной лаборатории кассету с походами римского легионера. Во сне во время осады одной из крепостей ему вылили на голову кипящее масло. Шок от происшедшего был столь силен, что когда он проснулся, то полностью ослеп, как будто бы всё произошло на самом деле. Конечно, ему восстановили зрение, но с тех пор Алиса остерегалась пользоваться самодельными кассетами.
Впрочем, казусы случались и с самыми, что ни на есть обычными «снами». Как-то раз Аркаша Сапожков, страстный любитель классической музыки, решил насладиться произведениями Густава Малера во сне. Конечно, он очень любил Малера, но после той ночи он не слушал его никогда в жизни. Более того, у него начиналась истерика, как только он слышал где-либо первые ноты «Песни о земле». Неизвестно на кого была рассчитана эта кассета, потому что Малер, без сомнения, хорош, но прослушать за раз ВСЕГО Малера - это было чересчур даже для Аркаши.
Однако сегодня у Алисы было авантюристическое настроение. Прищурив левый глаз и сжав губы в уверенную линию, она надавила на пульсирующий конус большим пальцем и, раскинув руки, едва заметно поплыла вверх, мысленно подправляя мощность поля под собой.
Сюрприз случился почти сразу. Никакого медленного, незаметного перехода от яви ко сну не было. Никакой колышущейся полудремы, скачков туда и обратно. Не было даже симптомов обычного сна - расслабления, замедления сознания, слипающихся глаз. Просто слабый свет из окна стал вдруг быстро тускнеть. Контуры комнаты всё более заволакивало полной тьмой, и Алиса почувствовала признаки беспокойства внутри себя. Она явственно ощущала, что вовсе не спит. Она отчетливо помнила момент перехода ко сну, она знала, что находится во сне - это был явный нонсенс, так просто не могло быть. Если только… Если только это не было предусмотрено создателем кассеты.
Тьма вокруг сгустилась уже совершенно. Алиса вдруг поняла, что абсолютно не хочет спать. Ей захотелось встать и закончить эту чудную игру. Но в этот самый момент она ощутила, что уже стоит. Давно стоит и смотрит вокруг себя, пытаясь увидеть хоть что-то в полной темноте. Одно она понимала точно. Если она сейчас сделает шаг, то ступит вовсе не на пол своей комнаты. Эта мысль сосредоточила ее внимание на единственном доступном ей сейчас чувстве осязания. Осязания поверхности под своими босыми подошвами. Ровной и пыльной поверхности. Это было всё.
Она присела и ощупала ладонями почву под ногами Кроме испачканных пылью рук это не дало ей никакой информации. Пока одна из ее ладоней не угодила в пустоту впереди. От неожиданности Алиса слабо вскрикнула и отпрянула назад. Ее голос утонул в пространстве мгновенно, так, как будто был им съеден. Она подумала, что несколько секунд до этого собиралась сделать шаг. Мысль о том, куда она могла угодить в результате такого шага почему-то заставила ее похолодеть.
Она встала и в этот момент начала понимать, что видит. Конечно, весьма и весьма приблизительно, на уровне, скорее, внутреннего восприятия, но какое-то движение впереди прослеживалось. Даже не движение. Нет, это было похоже на колыхание чего-то, напоминающего огромную структуру. Чем дольше Алиса вглядывалась, тем явственней наблюдалось некое бурление темноты далеко впереди. Это не было даже оттенками серого, скорее, своеобразные «разновидности» тьмы перемещались в хаотичном порядке вокруг, насколько хватало глаз. Только внизу под ногами абсолют темноты был совершенен. Алиса поняла, что стоит прямо на пороге ужасной бездны. Бездны, падение в которую может грозить чем-то неописуемо ужасным, похожим на кошмар младенца, родившего мертвым.
Алиса развернулась назад, отпрянув от этого ужаса, покрытая дрожью с головы до пяток. Теперь она безошибочно понимала, что никакой это не сон. Она не знала что это, и где она находится, но опасность, грозящую ей в этом месте ощущала явственно, даже не разумом, а древними инстинктами тела, вдруг до предела обострившимися и напряженными, как натянутые струны.
Свет, увиденный ею, так поразил ее своей неуместностью, что она застыла, словно статуя, уставившись на крошечную белую полоску впереди, очерчивающую прямоугольник, который не мог быть ни чем иным, как дверным проемом. Когда к Алисе вернулась способность мыслить, она заставила себя пойти вперед, не обращая внимания на холодок, гулявший по ее спине между лопаток от ощущения бездны сзади нее, своим присутствием пропитывающей всё пространство вокруг. Чем ближе она подходила к двери впереди себя, тем больше начинала понимать, что находится на круглой площадке почвы, словно бы утоптанной до идеально плоского состояния тысячами ног. Вокруг над ней тьма колыхалась подобно бурлящему мазуту, но при этом абсолютно беззвучно. А ниже был чудовищный провал, непостижимый для разума, но зато очень понятный для чувств. Он как будто отрицал всё существующее, с его бесконечными попытками утвердиться, но в результате лишь менявшим форму.
Чем больше Алиса приближалась к закрытому проему, тем сильнее надежда в ее душе сменялась на твердое осознание совершаемой ошибки. Что-то повторяло ей всё громогласней и громогласней о недопустимости собственных действий. Эту дверь нельзя было открывать ни за что, ни при каких обстоятельствах, никогда!
Она подошла вплотную и остановилась. Слабый ручеек света, пробивавшийся наружу, освещал вокруг себя не больше метра пространства, и Алиса с удивлением обнаружила, что стена сложена из гигантских, метрового охвата бревен, темно-серых, гладких и холодных. Только сейчас озноб пробил Алису с ног до головы, она поняла, что совершенно замерзла. Она обхватила себя за плечи, ощутив мурашки на голой коже рук и поежилась. Ей предстояло сделать выбор.
Этот странный дом посередине утоптанного круга, заброшенного в темную бездну напоминал убежище лишь с виду. По сути же Алиса ощущала внутри нечто, отторгаемое всеми органами чувств сразу. Только мозг твердил успокоительные слова о том, что внутри всегда безопасней, чем снаружи. Так она и стояла, снедаемая разрывающими ее на части сомнениями, стояла, казалось, часами, потому что время в этом месте напоминало густое и тягучее желе, наподобие бурлящей темноты вокруг.
Пока не появилось еще что-то. Какое-то движение за спиной Алисы, беззвучное, но явственное. Она долго не могла заставить себя обернуться, и наконец через силу лишь покосилась назад. Однако и мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять - произошли изменения в относительной стабильности этого странного места. Алиса, своим присутствием здесь, привлекла к себе внимание чего-то из темной пропасти внизу. Какие-то тени перемещались за спиной Алисы, пытаясь всё больше приблизиться к ней. Они внушали такой же животный, первозданный ужас в чистом виде, что и бездна, из которой они появились. Казалось, только близость дома и белесого света, пробивавшегося из-за двери, удерживал их от того, чтобы броситься на пришелицу, чуждую им, даже противоположную им. Алиса не могла разглядеть ни глаз, ни лиц, просто комья угольной темноты метались из стороны в сторону, но ненависть, которую они излучали, заставили Алису дрожать, как в лихорадке. Ненависть и голод. Такой жгучий, ненасытный голод, как будто он тысячелетиями накапливался в этой бездне.
Скорее тело само среагировало на это появление, нежели Алиса приняла решение за него. Ее ладонь нащупала металлическое кольцо на двери и потянула на себя. Свет, хлынувший в открытый проем, был тускл и бледен, но глаза Алисы уже настолько свыклись с темнотой, что она тут же оказалась им ослеплена. В другое время она дождалась бы, пока сможет хоть что-то разглядеть внутри, прежде чем зайти, но ее мозг вдруг взорвался ужасными воплями созданий за ее спиной. Их крик был так ужасен, что Алиса, не в силах ни мгновения выносить его, заскочила в дом и захлопнула за собой дверь.
Через несколько секунд, когда ее глаза снова обрели способность видеть, она с изумлением рассмотрела прихожую, сильно напоминающую деревенский дом прошлого века. Деревянные доски пола, бревенчатые стены и даже рукоять какого-то сельскохозяйственного инструмента, торчащая из темного угла прихожей говорили о принадлежности обстановки к старинной избе. Только вот пейзаж за порогом вовсе не напоминал пастораль. Впрочем, Алиса почти сразу устремила свой взгляд в комнату, которая, по всей видимости, была единственной в доме.
В комнате, освещаемой громадной свечой на столе, не было окон. Отсутствовали в ней и какие-либо украшение в виде ковров или картин. Огромные бревна стен и доски потолка покрывал толстый слой копоти, словно бы она копилась здесь десятилетиями. Всю середину комнаты занимал большой грубо сколоченный стол. Слева от стола у стены стоял здоровенный сундук, обитый металлическими полосами крест-накрест. За столом спиной к Алисе сидела человеческая фигура, сразу приковавшая к себе ее внимание. Алиса смотрела как завороженная, не в силах отвести взгляд от этой фигуры, хотя ничего невозможно было разглядеть под широким черным одеянием хозяина с капюшоном, низко надвинутым на лицо и напоминающим монашескую рясу. Перед фигурой на столе лежала самая большая книга из когда-либо виденных Алисой. Фолиант возвышался над столом почти на метр. Черная фигура выводила на его листе что-то тонким и длинным металлическим стержнем.
«Учитывая, что стол тоже довольно высокий, - подумала Алиса, - какого же он роста?!»
Она вошла в комнату насколько можно беззвучней, хотя и понимала, что это не очень-то вежливо. Но фигура за столом навевала на Алису слишком сильный страх, чтобы попытаться привлекать к себе ее внимание. Это был страх совсем иного рода, нежели бездна за пределами странного дома. Страх был холодным и острым, словно клинок, приставленный к горлу. Не побуждающий к бегству, но, напротив, парализующий. Не дойдя до сидящего нескольких шагов, Алиса замерла на месте, вся скованная ужасом по рукам и ногам.
В этот момент раздался голос. Он не напоминал Алисе ничто, слышанное до сей поры. Это был даже и не голос вовсе. Он не колебал воздух вокруг Алисы. Он приходил изнутри. Всё тело Алисы служило ему проводником. Ее кости и мышцы вибрировали, передавая смысл слов хозяина.
- Что ты делаешь здесь?

Прошла пара минут, прежде чем Алиса смогла ответить. Он терпеливо ждал этого, ни на мгновение не прекращая писать.
- Я не знаю, как попала сюда. Что это за место?

- Это мой дом.

- Кто же вы?
В этот момент Алиса заметила, что одеяние хозяина колыхнулось. Так, словно бы он хотел обернуться на нее с любопытным взглядом, но потом удержался.

- Ты до сих пор не поняла?

- Почему я должна это понимать?

- Неважно. Теперь я вижу, кто ты. Ты не должна здесь быть. Тебе следует вернуться обратно.

- Но как? Я даже не знаю, как очутилась здесь?
Понемногу Алиса начала привыкать к этому кошмарному голосу, сотрясающему ее плоть. Слова хозяина говорили, что он не имеет ничего против нее. Она даже попыталась обойти стол, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Но он остановил ее.

- Стой! Ты не должна смотреть мне в глаза. Иначе тебе придется остаться здесь навсегда!

- Хорошо, хорошо! Как скажете. Я вовсе не хочу здесь оставаться. Пожалуйста, помогите мне отсюда выбраться.

- Да. Ты должна только сказать, кто тебя сюда отправил.

- Я понятия не имею. Я даже не знаю, куда - сюда. Что это за место?

- Ты должна знать - кто это. Вспоминай хорошенько. Ты нарушила установленный порядок. Такие, как ты не должны быть здесь.

- Я… не знаю. Не помню…
Она действительно не помнила ничего. Она только знала, что находится в этом месте уже достаточно давно. Но что было до этого не помнила совершенно. Она пыталась изо всех сил. Однако кроме черного переливающегося неба ничего не вспоминалось. Это было так странно! Никогда до этого Алиса не страдала подобной забывчивостью. Она даже разозлилась на себя, и закусив нижнюю губу, изо всех сил старалась хоть что-то припомнить.

- Подойди, - вдруг произнесла фигура за столом.
- Зачем? - просто спросила Алиса.

- Подойди, - повторил он. В его голосе не было ни настойчивости, ни обнадеживающей улыбки. Такое же безразличие, как и все фразы, что проходили сквозь Алисино тело.
Она приблизилась, встав практически у него за спиной.

- Ближе.

- Вы же сами сказали… - начала Алиса.

- Ближе.

Она встала рядом с ним. Всё ее существо переворачивалось внутри от ужаса, излучаемого хозяином. Ее голова кружилась, мозг был заполнен обрывками странных фраз, сыпавшихся на отнявшийся язык. Горло сжал спазм, как и желудок, все внутренности, казалось, подкатились к горлу. Ноги почти не держали ослабевшее тело, и Алиса понимала, что через пару минут грохнется в обморок. Словно бы фигура хозяина была не совместима с ее организмом, словно бы он излучал разрушающие всё живое волны, отбирающие силу и саму жизнь.
Сначала он взял ее за руку, не поднимая лица от страницы. Алиса едва смогла подавить крик, настолько холодной была его ладонь. Длинные пальцы обхватили ее руку, заключили в себе так, что Алисе показалось, будто ее ладонь обнял камень. Однако это прикосновение и слегка облегчило ее состояние. У нее даже вырвалось что-то похожее на облегченный вздох. Сейчас, находясь так близко, Алиса поняла, что от фигуры, скорее, исходит безразличие, нежели угроза.

- Я ничего не вижу, - вдруг сказал он.
Отпустив ее руку, он поднял свою мертвенно бледную ладонь ко лбу Алисы, продолжая смотреть вниз. Лед его руки коснулся ее лба, сдвинув в стороны растрепавшиеся волосы одним движением указательного пальца. В тот же миг Алиса закричала. Ей показалось, что пальцы хозяина втекают в ее голову подобно струям жидкого азота. Ощущение было непередаваемо отвратительным, но, к счастью, совсем коротким. Через мгновение он опустил ладонь вниз. Несколько секунд тело Алисы еще беззвучно сотрясалось от пережитого шока. Она порывисто отдышалась и ухватилась за край стола.

- Я должен был узнать.

Она поняла, что это было его оправданием.
- Кто вы? - снова повторила она свой вопрос.

- Запомни: лучше оставаться в счастливом неведении, нежели знать то, во что ты пока не можешь поверить.

- Я не понимаю.

- Я знаю. Теперь я о тебе всё знаю, Алиса Игоревна Селезнева. Но тебе пора идти.

- Вы уже узнали то, что хотели?
Алиса поражалась сама на себя. Как это у нее еще хватало смелости проявлять любопытство в подобной ситуации?!

- О, да! Кто-то решил поиграть со мной. Я не люблю игр. Я прерываю их, не начав. Кто-то сильно заблуждается на мой счет. Скоро я узнаю цели этих игр. И расставлю всё по местам. Необходим порядок.

- Как же мне выбраться отсюда?
«И куда?!..» - этот вопрос Алиса не решалась задать даже самой себе. Она не могла вспомнить, куда ей возвращаться. Как будто бы в мире не было ничего, кроме этого места, как будто это и был ее дом.

- Ты даже не представляешь, насколько близки к истине твои догадки, - промолвил хозяин.
- Что вы хотите сказать?

- Придет время - узнаешь. А пока - иди. Ты отрываешь меня от работы.

- Как же я уйду?

- Руку! - вновь потребовал он. - Положи на стол.

Она опустила свою ладонь рядом с его, в очередной раз поражаясь, насколько огромной была ладонь хозяина. Левой рукой он прижал ее запястье, а правую с острым стержнем поднес к ее коже.
- Что вы делаете?! - вскрикнула Алиса.
Он, не говоря ни слова, вонзил стержень в ее руку и начертил на тыльной стороне ее ладони знак, напоминающий букву странного алфавита. Металл был настолько охлажден, что Алиса почти не почувствовала боли. Скорее, что-то похожее на легкий ожог. Она отдернула руку, как только он отпустил ее, и уставилась на знак, начинающий постепенно терять форму из-за тонких струек выступившей крови, прочерчивающих на коже собственные причудливые следы.
- Что теперь? - прошептала Алиса. Ей пришла в голову ужасная мысль, что над ней могут просто издеваться. Вдруг он и не думает ее никуда отпускать.

- Без моей печати тебе не пройти мимо растворенных. Иди, чего же ты ждешь? За то время, что ты здесь, мной уже и так сказано больше слов, чем за пятьдесят тысяч лет, прошедших в мире до этого.

- А?.. - начала Алиса, но потом передумала задавать вопросы. Она повернулась и подошла к двери. Ее вдруг охватило совершенно невероятное чувство. Она ощутила, что не хочет покидать этот дом. Даже не из-за того, с чем ей вновь придется столкнуться за его порогом. Просто ей показалось, что она привыкла здесь быть. Будто ничего иного ей и не нужно было. Чувство навсегда ускользающей родины охватило Алису, и она вдруг поняла, что сейчас разрыдается.
Ее спасло от этого прикосновение ледяных пальцев хозяина к ее голым плечам. Его громадная тень нависла над Алисой, когда он обнял ее плечи и тихонько подтолкнул к выходу.

- Пора возвращаться.

Это казалось невероятным, но Алисе почудилась теплота в его голосе. Насколько вообще можно было различить хоть какое-то выражение в вибрациях, проходящих сквозь собственную плоть. Забывшись, она хотела обернуться к нему, но он поймал ее голову за макушку, обжигая холодом до самого мозга и повернул к двери, вновь подталкивая вперед. Алисе ничего больше не оставалось, как распахнуть ее, сдерживая подступающие слезы.
Она шагнула в темноту, и тяжелая дверь тут же захлопнулась за ней, погружая вновь в одиночество посреди бурлящего чернильного пространства. Надо было куда-то идти, но Алиса не знала куда, и ничто вокруг не подсказывало ей этого. Через несколько минут она заметила странное багровое сияние, расходящееся прямо от нее. С изумлением глядя на собственную ладонь, Алиса наблюдала, как процарапанный на ней знак испускает слабое свечение. Теперь даже продолжающая капать кровь - ее, Алисы кровь - светилась едва заметным светом. В этом была какая-то странная красота, не похожая ни на что, жуткая и забавляющая одновременно.
Алиса смогла оценить пользу этого свечения уже две минуты спустя, когда она ощутила вдруг неудержимое желание двинуться вперед. Она сделала один шаг, потом второй, и тут… вывалилась в собственную комнату, хватая воздух ртом, как рыба на песке, с бешено колотящимся сердцем. Всё тело было покрыто липким холодным потом, а ладони мелко тряслись. Целых несколько долгих секунд она вспоминала - кто она такая и где находится.
Вслед за первой волной растерянности пришел гнев. Кто, кто, черт побери, так подшутил над ней? Кто мог подсунуть подобную гадость?! Кому вообще могло придти в голову создать такую жуткую фантасмагорию? В этой шутке (если это действительно была шутка) не было абсолютно ничего смешного.
- Ночник, - прошептала Алиса и наклонилась, чтобы вытащить кассету из сонотрона. Когда слабый свет ночника осветил угол комнаты, Алиса дернулась от ужаса, не удержала равновесие и скатилась с матраца на пол. В сонотроне вообще не было никакой кассеты. Но не это так поразило Алису. На собственной руке, протянутой к аппарату, отчетливо виднелся странный символ, похожий на букву незнакомого алфавита, окруженный ореолом запекшейся крови. Тот самый, нацарапанный ужасным незнакомцем в балахоне.

На следующий день в школе Алиса была странным образом избавлена от истории. Еще издалека, подлетая к зданию, Алиса увидела темно-синий флаер, назначение которого ей было прекрасно известно. Вокруг толпилась группа школьников и учителей. Это был флаер следственной группы.
Когда Алиса подбежала к флаеру, в толпе послышался шум. Кого-то выносили из главного входа. В этот момент к Алисе подскочил Пашка Гераскин. Он вращал глазами, не обращая внимания на бледный вид Алисы, явно готовился вывалить все новости. Алиса бросила взгляд сквозь расступившуюся толпу на выезжающие бокс-носилки. Они были затемнены.
- Начисто. Представляешь! - твердил Пашка Алисе на ухо.
- Что? - попыталась она сосредоточиться на его возгласах.
- Голову, представляешь, начисто снесли.
- Голову? Какую голову, кому?
- Парнишка такой непонятный учился в девятом классе. Тихоня. На творческом потоке практиковался. Будущий режиссер. Я тебе как-то говорил о нем.
- Что, когда?
- Да, давно, пару месяцев назад. У него такой взгляд всегда странный был. Словно удав, честное слово! И всё за тобой наблюдал. Ты тогда еще посмеялась надо мной.
Странно, но Алиса совершенно не могла вспомнить ни разговора, ни самого девятиклассника, про которого твердил Пашка.
Бокс-носилки въехали во флаер, и сопровождавшие его двое следователей в темно-синих форменных кителях стали просить школьников разойтись.
- Так что ты там про голову сказал, я не поняла?
- Ты оглохла что ли сегодня, Алиска? Я тебе в двадцатый раз повторяю. Голову снесли ему. И никто ничего не видел. Там весь коридор кровью залит. Я сам не видел, но успел расспросить тех ребят, что нашли его. Говорят, что начисто голова отрублена, как косой. Девчонку одну увезли, ей плохо стало…
Алиса не слушала дальше. Эта фраза - «как косой» - засела ей в голову словно здоровенный гвоздь. Она вдруг явственно вспомнила прихожую деревянного дома из огромных серых бревен и черенок инструмента, торчащего в темном углу. Слова «кто-то сильно заблуждается на мой счет» пришли ей в голову помимо воли. Кажется, она поняла, к кому в гости отправил ее этой ночью безымянный девятиклассник.

Pinhead.
ASBooks.
2003.